Людмила Лебедева: «Субкультура сытых клерков уходит в прошлое»

Досье Bankir.ru:

Людмила Лебедева. Родилась 8 апреля 1966 года в г. Глухове Сумской области Украинской ССР. Окончила Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы по специальности «Химия», кандидат химических наук. В 1996-1999 годах работала в управлении ценных бумаг банка «Империал». В 1999-2002 годах - заместитель директора департамента антикризисного управления, начальник управления региональных банков ГК АРКО. В 2002-2005 годах - вице-президент Пробизнесбанка. В 2005-2007 годах - заместитель, а затем председатель правления Русского Банка развития. С 2007 года - в Москоммерцбанке, в качестве первого заместителя председателя правления курирует вопросы стратегии развития, создания новой универсальной бизнес-модели, работу с частными клиентами, малым и средним бизнесом, технологический блок, финансовый блок, операционный блок, региональную сеть и бренд банка.

- По уже устоявшейся традиции, первый вопрос продиктован финансовым кризисом. Многие отмечают, что кредитование малого и среднего бизнеса, широко заявленное в 2007 году, сейчас фактически приказало долго жить. Тем не менее, ваш банк и еще несколько активно рекламируют новые программы для МСБ. Трудно себе представить, что вы тратитесь на рекламу, имея при этом ставки отсечения. Значит, это все-таки возможно в сегодняшних условиях?

- Большинство профессиональных игроков кредитного рынка не в силу популярности этого рынка в последние годы, а вполне осознанно подходят к этой теме. Сейчас - особенно. Я объясню почему. Сейчас очевидно, что стоимость привлеченных средств существенно растет и в этой связи банки, хотят они этого или нет, должны искать, где можно зарабатывать более высокие доходы, чем позволяет сектор крупного корпоративного кредитования. В этой связи многие выбирают для себя нишу малого и среднего бизнеса как более высокодоходную, чем крупное корпоративное кредитование и менее рискованное, чем розница.

- Разве кредиты для МСБ можно отнести к менее рискованным?

- Да,  это так, если вы, конечно, умеете работать с сегментом малого бизнеса. Вообще в мире считается, что МСБ - менее рискованный с точки зрения качества портфеля сегмент, чем кредитование частных лиц.

- В мире-то, конечно. А у нас малый бизнес непрозрачен, от налогов скрывается, доходы получает в черную...

- Для начала надо определиться с тем, что относится  к сегменту МСБ. Каждый применяет разные критерии, особенно по основному параметру - годовой выручке. Кто-то заносит в этот сегмент компании с годовой выручкой до $2-3 млн., то есть по сути небольшие компании со средним объемом кредитования в $10-20 тыс. Есть программы, которые предполагают микрокредитование на уровне $1-2 тыс. и более доходные, ближе всего находящиеся к линейке для частных лиц. Некоторые выделяют МСБ на уровне $12-$25 млн. годовой выручки, и это уже ближе к среднему бизнесу - вполне легализованному, структурированному, с финансовым управлением, с управляемыми рисками, с нормальной отчетностью. Обычно в таких компаниях можно проанализировать какую-то кредитную историю, динамику бизнеса. Вот на этот сегмент со средним чеком в $100-200 тыс. мы и ориентируемся.

При этом сегодня мы достаточно отбираем клиентов и по отраслевом признаку, и по некоторым другим критериям оценки заемщика, но при этом прекрасно понимаем, что этот сегмент потенциально самый растущий, что это действительно основа экономики на долгосрочную перспективу, что у среднего бизнеса есть потенциал для роста и в мегаполисах, и в регионах. В регионах даже больше, на мой взгляд. Поэтому мы с этой программой активно работаем, и у нас это вроде очень неплохо получается.

- Вы говорите, что в с сравнении с крупным корпоративным, кредитование МСБ более доходно. Значит, речь идет о достаточно высокой процентной ставке. О какой?

- Это зависит от срока, от валюты, целей кредитования, то есть от массы вещей. Если попытаться считать в среднем, то для МСБ выходит ставка 21-23% и выше.

- Для малого и среднего банка эта цена не слишком высока?

- Вопрос на самом деле важный не только для заемщика, но и для кредитора, потому что в процессе всеобщего повышения ставок возникает вопрос: а нет ли риска что ты создаешь некачественный портфель, потому что несчастный заемщик будет просто не в состоянии обслуживать твой кредит по ставке 30%? Так вот, надо уметь анализировать заемщика и предлагать ему ставку, которая для него посильна. Мы прекрасно понимаем, что более качественный портфель формируется тогда, когда, например,  не больше 50% от прибыли заемщика направляется на погашение кредита. Исходя из таких коэффициентов, которые у каждого банка свои и зависят от  того, насколько консервативен подход банка при оценке  кредитных рисков, и  формируются ставки.

- А на что берут такие кредиты?

- Есть определенный разрыв между тем, на что хотят, и тем, на что банки готовы сегодня кредитовать.

До недавнего времени брали в основном на приобретение каких-то основных средств, на приобретение недвижимости, чтобы уйти из арендуемых площадей на какие-то свои, транспорт и на тому подобное. Это в принципе правильно в период стабильного или растущего рынка, а вот сейчас это рисковое мероприятие для самого малого бизнеса. Поэтому на такие цели сегодня  мы кредитуем далеко не всегда, но при этом охотно кредитуем оборотный капитал. Мы сейчас не даем длинных денег.

- «Длинные» - это?..

- Больше трех лет.

- А вообще на рынке есть сейчас интересные программы? Вы наверняка сравнивали с другими банками...

- Да мы делали мониторинг, но тяжело сравнивать, у кого более интересное предложение, у кого - менее, поскольку банки ориентируются на разный клиентский сегмент и имеют разные стратегии. Я могу отметить традиционных лидеров на том рынке - это КМБ-банк, на мой взгляд, интересные программы в свое время были у Промсвязьбанка, у «Абсолюта» неплохая программа, но мне сложно сказать, насколько сейчас их клиентское предложение реально модифицировано под сегодняшнюю ситуацию. Но если в целом говорить об успешных программах, то я бы отметила эти банки.

- В чем банкам есть смысл сегодня кредитовать? В рублях, очевидно, довольно рискованно?

- Кредитовать в валюте сейчас так же рискованно или даже, может быть, более рискованно, чем в рублях. Потому что если у заемщика нет выручки в валюте и нестабилен курс рубля к доллару, то возникают серьезные валютные риски. Их, конечно, можно переложить на клиента, но в какой то момент он тебе просто перестанет обслуживать кредит. Поэтому в такой ситуации абсолютно правильно недавнее решение Сбербанка перестать кредитовать в валюте.

- Вообще, кризис, на ваш взгляд, насколько серьезно отражается на текущей работе банков? Я знаю, например, что вы закрыли один офис в Москве и два филиала в Тюмени и в Челябинске...

- Оптимизация расходов - это, безусловно, один из основных инструментов антикризисного управления бизнесом. И я могу только порадоваться, что мы еще до  известных драматических событий на рынке в сентябре 2008 года начали пересматривать основные статьи бюджета. Мы с начала 2008 года начали серьезно готовить оптимизацию расходов, в том числе по сети присутствия. Понятно, что закрытие двух офисов ничего особенно радикально не меняет, они просто были менее эффективными, чем другие.

- Если банк принял решение о закрытии филиала, что происходит с клиентами???

- Если речь идет о погашении кредита, то это можно делать через любой банк-партнер в регионе, с ним можно договориться. Если речь идет о вкладах, то их, конечно, закрывают и возвращают клиентам. Если речь идет о каких-то еще услугах, то клиента просто заранее информируют и дают возможность в  комфортных условиях перейти в другой банк. Как-то особых проблем здесь нет. Есть случаи выкупов портфелей филиалов другими банками, но это зависит от ситуации.

- Закрытие филиалов и допофисов - общая тенденция. По статистике Центробанка, филиальная сеть банков начиная с сентября постоянно уменьшается. А совсем недавно говорили о недостаточности банковской сети в России по сравнению с развитыми странами. Не возникнет ли опять проблема отсутствия банковских услуг в таких-то регионах страны?

- Глубина проникновения, действительно, невысокая относительно более развитых рынков, имея в виду и нашу огромную территорию, хотя в последние годы в период бурного роста рынка, все открывали новые точки - кто мог и даже кто не мог себе этого позволить. Это была одна из основных идей развития, и в принципе она правильная: создавалась инфраструктура для дальнейшего роста бизнеса и дохода. Увы, кризис откорректировал эти планы, поскольку нужно соизмерять свои инвестиционные расходы со своими будущими и текущими доходами и возможностями фондирования таких проектов. Ничего страшного в сегодняшней ситуации не вижу, тем более, по данным конца 2008 года, сокращения филиальной сети в целом по стране пока не видно.

- Обычно открытие нового банковского офиса или филиала в России оно было рассчитано под какой срок?

- В зависимости от периода в недолгой истории развития банковской системы в России. В самом начале вообще сложно сказать, чтобы кто-то грамотно оценивал окупаемость. Кстати, многие крупнейшие банки открывали точки, не просчитывая их.  Но с определенного момента стали более аккуратно к этому подходить, потому что очень много было открыто неэффективных точек, которые не могли быть наполнены бизнесом в силу разных причин - неправильного расположения, зонирования, продуктового ряда или же комплекса этих причин.

С определенного момента большинство банков стало все-таки оценивать открытие филиала или офиса как инвестиционный проект. И считать. Хорошо, если окупаемость происходит за три года..., если  речь идет об универсальном офисе. В специализированных розничных сетях эти сроки, как правило, выше.

- В связи с закрытием филиалов вы, конечно же, сократили персонал. Тема сокращений насколько проблемна для банкинга?

- Я считаю, что сегодня это один из основных вопросов, особенно - для крупных сетевых банков, как и для всего бизнеса - и не только банковского, и не только российского. Сокращение штатной численности, оптимизация структуры бизнеса под те возможности, которые сегодня рынок предоставляет. Кризис в любом случае заставит это сделать. Сама парадигма бизнеса меняется, то есть серьезно деформируется структура рынка; очень серьезно меняются подходы к управлению рисками; непонятно когда восстановятся финансовые рынки, и в каком виде они восстановятся; непонятно когда будут созданы инструменты рефинансирования кредитов, а если их нет, то непонятно, когда и в каком виде оживут все виды проектного долгосрочного финансирования. В такой ситуации нет другого выхода для частного бизнеса, который по определению обязан оставаться как минимум на грани рентабельности, как оптимизация издержек.

Понятно, что коммерческие банки одними из первых это осознали. И если мы не говорим о государственных банках, которые сегодня идеально позиционированы, то только потому, что просто неизвестно, какого качества портфели сегодня формируются... При этом мы, например, продолжаем кредитовать малый бизнес и по данному направлению даже расширяли штат в 2008 году.

- Как предпринимателя я вас понимаю, как клиент банков, очень недовольный уровнем многих банковских клерков - тоже. Но вот ведь в чем проблема. Сокращение персонала в нашей стране победившего капитализма накладывается на то, что здесь нет реальных профсоюзов и реальной защиты интересов потерявших работу людей. И в такой ситуации ваше предпринимательское стремление оптимизировать издержки или, например, мое клиентское ворчание - явно недостаточное основание процессов увольнений.

- Если бы я была представителем государства, то я бы, наверное, имела право вам ответить в том плане, что нами принимаются меры социальной поддержки и т.п. Если мы с вами говорим о социальной ответственности в бизнесе - а я  приверженец того, что в бизнесе это важно - то, конечно же, вызывают огромный вопрос незаконные увольнения, увольнения без выплаты каких-либо компенсаций и прочие подобные вещи. Но единственное, что могу сказать в оправдание самого сокращения персонала, - частный бизнес, одна компания, две, три, даже десятки-сотни компаний не могу подменить собой функции государства. Которое должно создать соответствующие биржи, которое должно создать какие-то новые или временные рабочие места.

А ситуация на рынке объективно требует: для того, чтобы бизнес выжил, для того, чтобы оставшиеся рабочие места тоже не были сокращены, для того, чтобы он через какое-то время снова мог принять потерявших работу, - приходится проводить сокращения.

- Я, безусловно, согласен с этой логикой. Но вот закавыка. Недавно общался с одним европейским финансистом. Он говорит: разница в том, что мы сначала изыскиваем способы антикризисных мер, чтобы сохранить команду, и лишь крайним средством становится сокращением персонала, а ваши русские бизнесмены сначала в панике проводят сокращение персонала, а лишь потом шевелят мозгами, как по другому оптимизировать свои издержки...

- Я абсолютно разделяю точку зрения, что люди - это главное. Абсолютно. Это залог успеха любого проекта и поэтому я согласна с тем, что лучших, эффективных, сильных специалистов по возможности нужно сохранять до последнего, Кстати, думаю, что все же большинство профессиональных менеджеров придерживаются такой точки зрения. И так и поступают. Другое дело, что ваш западный визави, принимая людей на работу, рассчитывал будущие доходы гораздо более аккуратно, чем многие российские предприниматели. Но у него было объективное преимущество - история развития его бизнеса, чего мы практически лишены.

Хотя есть примеры, подтверждающие ваш тезис. Во время первой волны сокращений в конце прошлого года некоторые компании слишком перестарались, не проаудировав свои бизнес-процессы, и сейчас возвращают людей, поскольку поняли, что они не справятся с той нагрузкой, которая возникла у оставшегося персонала. Поэтому я абсолютно не призываю к чисто арифметической операции типа «сократим персонал на 30%» и являюсь активным противником такого подхода. Но в рамках оптимизации издержек просто необходимо спрогнозировать объемы, нагрузку и под этот прогноз оптимизироваться штатную численность. То есть в большинстве случаев - сократить: так как очень многие организации в период бурного роста российского рынка жили и брали людей «на вырост».

- То есть вы согласны, что во многом социальная ответственность бизнеса - это еще и обязанность быть более точным в расчетах?

- Да, но, еще раз подчеркну, не точный расчет не всегда является следствием неаккуратности; возможно, это просто отсутствие истории, определенной финансовой культуры. Мы слишком быстро росли, слишком много было дешевых денег... Сейчас наступает время определенного отрезвления. И, поверьте, во многих банках, прежде чем сокращать персонал, ищут другие варианты оптимизации расходов.

- Ищут. Меня вот восхитил недавний отчет банка «Возрождения», который заявил, что готов сэкономить на бонусах членам правления. И по итогам прошлого года сократил им годовую выплату на 4 млн. рублей: вместо 246 миллионов выплачивает всего 242 миллиона.

- Но они же называют в рублях, а это означает, что в долларовом эквиваленте сокращение на 40% (улыбается).

- Хорошая идея, надо было их пресс-службе подать эту информацию в долларах... В любом случае, кризисное самопожертвование некоторых «топов» просто восхищает. В связи с этим вопрос: у вас очень скромный головной офис для банка вашего уровня. Без избытка плохой живописи, жирных золотых рыбок в больших стеклянных банках и прочих аксессуаров. Это политика такая?

- Мне бы хотелось нескромно сказать, что это культура. Это определенный тип бизнес-культуры. Вложения эффективны тогда, когда они действительно направлены на создание будущих доходов бизнеса. Этот офис отвечает нашим требованиям в части местоположения (недалеко от Садового), приемлемой арендной платы и т.п.

У нас есть для розничных клиентов офис на Маросейке и есть для корпоративных клиентов офис на Тверской, но головной офис банка сидит там, где оптимальное соотношение «цена-качество».

- То есть вы исходите из того, что бек-офис должен быть скромнее фронт-офисов?

- Да. Головной офис банка - это его штаб. Штаб считает для себя абсолютно приемлемым и правильным не размещаться в теремке с башенками.

- Каков ваш собственный путь в финансах?

- Два образования, второе - финансовое. Для человека моего поколения путь был достаточно традиционным. Я начинала работать в одном из крупнейших банков до кризиса 1998 года, это банк «Империал».

- «Империал» многие вспоминают. Это действительно было интересно?

- Я считаю, что если говорить об узнаваемости бренда,  это был один из самых успешных проектов.

- А с точки зрения бизнеса?

- Знаете, вся эта семерка или десятка крупнейших банков того времени - они свою миссию выполнили. Это было начало банковского бизнеса, своего рода учеба со всех точек зрения. Ошибки, безусловно, были, но в целом эти банки свою миссию выполнили - подготовили почву для рынка.

Одной из самых интересных и сильных в то время была школа Инкомбанка, например. Во многих банках выходцы из Инкомбанка, как правило, - люди с правильной культурой, с неплохой школой. За достаточно короткий срок банковская система эволюционировала и с точки зрения технологий и процессов, и с точки зрения квалификации кадров.

- Довольно мало женщин в банковском бизнесе. Почему? Это не женское дело? Вы, например, как себя ощущаете?

- Комфортно. Мне очень нравится то, что я делаю. Я убеждена что в любом бизнесе проблема карьеры - это не гендерная проблема.

- Да, но женщина во многих бизнесах имеет больше шансов сохраняться себя как женщина. А банковские по определению больше затянуты в корпоративные рамки. Раньше все чаще мы видели, что женщина в банкинге - это эдакая тетка с перманентом или кукишем на голову... А сейчас как? Например, надеваете вы какую-то блузку веселенькую и вдруг мысль: «Ой, забыла, я же зампредправления...»

- Ну, в общем-то, любой бизнес, начиная с определенного уровня управления, предполагает определенные рамки какие-то. Но это каждый раз зависит от самого человека, это вопрос его стиля, вкуса и т.д. И  все-таки сохранить себя, ощущать себя женщиной можно на любой позиции и в любом бизнесе, даже если ты будешь заниматься грузовыми перевозками и общаться с дальнобойщиками.

Вообще говоря, мировая тенденция сейчас в том, что женщин появляется все больше и больше и во властных структурах, и в бизнес-структурах. И, в принципе, это правильно, потому что определенные качества, которые женщине присущи, позволяют сделать любую систему более сбалансированной...

- Сегодня многие знакомые обращаются к вам за финансовым советом? Ощущается растерянность людей?

- Да, обращаются. Звонков много, особенно - в конце прошлого и начале нынешнего года. Растерянность, думаю, объясняется тем, что слишком долго говорили, что все очень хорошо и мы будем стабильны на фоне общего кризиса.

- Вот вы что отвечаете? Что рекомендуете делать с деньгами?

- Первое, что я спрошу - на какой срок и с какой целью? Вы хотите какую-то часть сохранить до отпуска, до которого осталось полгода, или вы хотите начать копить к пенсии, или вы хотите за три-пять лет сформировать некий объем средств на обучение ребенка? Если вы говорите о долгосрочной перспективе, то я вам порекомендую рубли. Если вы говорите о полугодовом периоде, то, скорее валюту. Если вы говорите о году-двух, то я посоветую пропорцию 70/30 или 50/50.

- А если у меня треть или полмиллиона долларов и я хочу ими максимально эффективно и надежно распорядиться?

- Общая рекомендация: сделайте свою жизнь комфортней, хотя бы пятую часть потратьте на себя... Если же говорить о том, что все-таки делать с достаточно большой суммой, то на сегодня выбор невелик. Кроме депозитов можно порекомендовать только какую-то недвижимость, которая всегда в цене, но тогда нужно рассчитывать на достаточно длительный период, где-то лет десять.

- А металлы?

- Очень модная тема - слитки, металлы и т.п. Ну, я бы посоветовала до 20% от крупной суммы направить в эти инструменты, опять же, при условии, что это делается на длительный период времени. Я не сторонник большой доли вложений в драгметаллы, вопрос ликвидности меня всегда очень волнует.

- Свои личные деньги вы как распределяете?

- У меня депозиты. Я в этом отношении очень консервативный игрок. Разбиты по валютам. Я не вкладываюсь сейчас ни во что другое.

- А акции?

- Когда-то - да, с очень небольшим доходом. Это был небольшой опыт, некогда было всерьез вкладываться. Для меня сейчас это не актуально. Для меня актуальны вклады, и всем своим знакомым я рекомендую именно вклады.

- Почему-то, говоря о вариантах валют, большинство перебирает только вариации из рублей, долларов и евро. Словно других и не существует. Полгода назад я рекомендовал своим знакомым вложения в иены, швейцарские франки и датские кроны. И они существенно выиграли. Вы не думаете, что на мировом рынке может произойти существенный прорыв валют, скажем так, второго плана?

- Сейчас точно нет, поскольку ситуация слишком нестабильна и не очень понятно, как будет развиваться ситуация в дальнейшем. В частности, сейчас уже в иену я бы точно посоветовала не вкладываться. То же самое и с фунтом стерлингов, который когда-то был одной из самых стабильных валют. Вообще, сейчас диверсификация валютная остается довольно рискованным делом, особенно если мы говорим о каких-то нетрадиционных валютах. Либо же этим надо специально заниматься.

- И все же, у меня и как у человека, который занимается финансовым анализом, и как у частного инвестора, есть стойкое ощущение - наполовину интуитивное, наполовину информационное, что все же может случиться прорыв таких валют как австралийский доллар, сингапурский доллар, корейские воны. Судя по всему, в Азии возник ареал недооцененных валют...

- Да, такая гипотеза имеет право на существование. Правда, я не могу сказать, что Азия вообще «недооценена», скорее, отдельные государства в Азии, и отдельные валюты. Но все же я сейчас не взяла бы на себя смелость вкладываться в больших объемах в эти валюты. Другое дело, что если вы располагаете достаточно значительной суммой, то 10% от ее объема вполне можно вложить в какие-то инструменты, которые могут принести высокий доход, но и несут повышенные риски.

- Кстати, о доходах и рисках. Сейчас в разговорах с банкирами постоянно слышу: мы выжили, мы сохраняемся, мы нормально себя чувствуем и т.п. Но почему-то никто не готов хотя бы попытаться определить те инструменты и те направления, по которым банковский ритейл будет двигаться дальше. Все говорят, что ипотека не умрет, но никто не готов предсказать возврата к прежним объемам. Все говорят, что автокредитование не умрет, но никто не готов считать его лидером будущего. То же самое и с потребительскими кредитами, и с кредитами для малого бизнеса. Вы видите на перспективу ближайших лет каких-то лидеров ритейла?

- На самом деле понятно, почему так говорят банкиры. Мы же финансовые посредники. Наши возможности по созданию продуктового или клиентского предложения очень сильно зависят, с одной стороны, от того объема финансирования, который предоставляет рынок, с другой - от того, чего вы хотите от нас. Если есть спрос и есть ресурсы, то мы готовы предлагать самый широкий ряд продуктов. Но ставить телегу впереди лошади банкиры не готовы.

Я думаю, что в ближайшие годы основными источниками ресурсов станут клиентские ресурсы - частные и корпоративные депозиты. Очень надеюсь, что и внутренний российский рынок заимствований будет восстанавливаться быстрее мирового.

- Вы имеете в виде межбанк?

- Я имею в виду вексельный рынок, облигационный рынок. Внешний рынок, думаю, будет закрыт довольно длительный период времени, по крайне мере, если говорить о каких-то больших объемах. В принципе я считаю, что мы возвращаемся к достаточно сбалансированной структуре пассивов. И это хорошо, потому что эта постоянная возможность последних лет перехватить что-то на западных рынках привела к тому, что не все выдержали соблазн перекоса своих пассивов в сторону внешних заимствований. Для крупных, системообразующих игроков это было, видимо, оправданно, для остальных - абсолютно не уверена.

Если же возвращаться к вопросу о продуктах... Остается базовая потребность людей в автокредитовании, в потребительском кредитовании, а значит, эти продукты сохранятся в розничных линейках банков. Да, изменится подход к управлению рисками, да, более жестко  банки будут оценивать финансовое состояние и платежеспособность заемщика, но сами продукты вернутся.

Если говорить об ипотеке, то это самый сложный вопрос. Потребность в ипотеке колоссальная, на десятилетия вперед, особенно в России. Но и сложностей много: она объективно требует длительные сроки финансирования, она низкодоходна, то есть нуждается в дешевых и длинных деньгах. Где их взять - пока неясно.

- Чем вы живете вне работы?

- Мое хобби - это работа, у меня мало времени на какие-то действительно серьезные увлечения, но я, собственно, от этого и не страдаю. Если говорить о том, что я делаю в свободное время - вечерами и в праздники, то я очень люблю слушать музыку, люблю книги и общение, конечно.

- Что слушаете?

- Классику, причем как в живом исполнении, так и просто дома послушать. Очень люблю блюз, инструментальную музыку и сама в принципе неплохо играю на фортепиано.

- Слушаете музыку на дисках или винилах?

- На винилах. На мой взгляд, у меня довольно интересная коллекция. Первое, что мы с мужем купили в своей супружеской жизни, - это усилитель и огромные деревянные колонки. С ними живем до сих пор, и нашим друзьям это очень нравится.

- Живете за городом?

- Нет, в Москве, но в достаточно зеленом районе - в Крылатском. Это такой компромисс при выборе жилья. Когда риэлтор нам подбирал жилье, я все пыталась объяснить ему, чего же я хочу. Примерно на третьем предложении он прервал меня и сказал: «Я все понял, вы, как и все банкиры, хотите жить в центре и в лесу».

- Вам не жаль, что вы не реализованы в той сфере, в которой получали первое образование?

- Нет, не жаль, поскольку реализована в интересном для меня бизнесе. Кроме того, я считаю, что мое первое образование позволило мне сформировать определенный уровень мышления и возможность решать задачи на логику. Оно мне очень помогает. А так у меня нет какой-то серьезной ностальгии по моей первой специальности, скорее - по университетским годам.

- Да, практика показывает, что люди из естественнонаучной среды часто очень легко адаптируются к банкингу. Видимо, благодаря привычке к алгоритмизации мышления?

- Я абсолютно согласна с этим.

- А западные «кальки» не вызывают у вас вопросов?

- Вызывают. В ряде случаев западное МВА оказывается просто «корочками». Проводишь собеседование и видишь, что человек может знать большое количество «кейсов», но не понимать, когда какой «кейс» нужно применять, что именно достать из вложенного в него за время учебы. Так что, по правде говоря, к такому скороспелому «западному» образованию я иногда отношусь с опаской.

Если же говорить о фундаментальном экономическом образовании на Западе, о какой-то традиционной экономической школе, где есть культура вековая, где есть профессорский состав, давно заслуживший своей историей авторитет в научном мире, то я абсолютно позитивно к этому отношусь. Фундаментальное западное экономическое образование очень сильное, я всячески его приветствую. Поэтому мне нравятся выпускники, которые приезжают с желанием понять российский рынок и с удовольствием здесь работать с западным экономическим образованием.

Лучше  всего, когда есть и российское и западное образование, а еще лучше, когда в дополнение к этому есть еще и опыт работы на российском рынке.

- Вы сами принимаете на работу в банк или кадровая служба приводит к вам готовых назначенцев?

- Зависит от позиции.

- Допустим, зашел к вам соискатель. Есть какие-то интуитивные факторы, которые для вас важны?

- Я к подбору кадров стараюсь подходить рационально. Это уже потом, когда новички становятся членами коллектива, то возникают и какие-то симпатии или антипатии. Как любой нормальный менеджер, я люблю талантливых людей, мотивированных изнутри, людей, которые выкладываются.

- То есть талант, мотивация, драйв - это ваши личные стандарты оценки человека?

- Да. И, безусловно, важен еще опыт.

- А как вы думаете, этот кризис стандарты персонала, бизнеса в целом, его продуктов, продвижения, пиара и т.п. сильно скорректирует?

- Да, думаю, в значительной степени.

- Возвращаясь к тому, что вы сказали об изменении парадигмы бизнеса, - видимо, меняется и парадигма его подачи?

- Да. Какое-то время назад очень модными были теории, основанные на маркетинговом подходе. То есть нужно максимально исследовать потребности клиента, сделать максимально качественное для него клиентское предложение и бизнес станет для вас априори доходным и успешным. Историй по этому поводу очень много написано всевозможными гуру менеджмента и маркетинга. Безусловно, здесь много правильного и кое-что сохранится. Действительно, клиентское предложение должно быть максимально ориентировано на потребности клиента, но надо ли ставить только лишь клиентское предложение во главу угла, не принимая во внимание экономику бизнеса? Часто об экономике забывают, об оценке рентабельности, об оценке рисков, считая, что при правильном клиентском предложении будет рост объемов по экспоненте и все  окупится. Конечно, это довольно грубое обобщение, но в целом примерно такой принцип действовал, в том числе, и в банкинге.

Наступило время его ревизии. Очень многие подходы, которые формировались в период кредитного бума, ныне будут откорректированы.

- А в людях видите какие-то потенциальные изменения?

- Культура не формируется и не меняется за полгода или год. Пройдет много времени, прежде чем можно будет говорить о каких-то серьезных изменениях в бизнес-культуре.

- Я скорее не культуру имею в виду, а субкультуру. Простой пример. Недавно звонит знакомый финансист, ныне потерявший работу. Полгода назад он был доволен жизнью, гордился страной, поддерживал власти в их ругачках с Америкой, Грузией, Украиной и прочим светом и искренне считал Аршавина со товарищи предметом национальной гордости... А ныне он клянет власти и своего бывшего работодателя и говорит, что из этой «чертовой страны» надо было сваливать. Что, кстати, и сделал «предмет национальной гордости». То есть как-то очень быстро все изменилось, лишь только в желудке заурчало...

- Ну да, субкультура, основанная на сытости, быстро тает, если исчезает эта сытость. Классический пример из истории: социальные бунты чаще всего зачинались людьми, у которых недавно все было хорошо и вдруг довольно резко стало плохо. Если с экономической точки зрения все хорошо, платится высокая зарплата при невысокой эффективности труда, рост зарплаты существенно превышает рост производительности труда, то у среднего клерка все замечательно и можно попросту ни о чем не думать, никаких проблем не замечать, стать ура-патриотом и т.п. Если же говорить об истинном патриотизме, то, если я действительно люблю и уважаю свою страну, то должен видеть ее проблемы и максимум сделать для того, чтобы она была здоровой...

Кризис в этом смысле оказывает отрезвляющее воздействие. Оно будет болезненным, но несомненно полезным.. Это касается всех слоев общества. К сожалению, касается и самых экономически необеспеченных слоев.

- Вам не кажется, что на этой волне может наступить и переоценка общественно-политических ценностей?

- Вы знаете, это очень сложный вопрос. Может быть, но потребуется длительный период времени. Сейчас явный тренд к тому, чтобы мы вернулись к каким-то нашим базовым человеческим ценностям, чтобы пересмотрели тот список ценностей, который был сформирован или калькой не всегда грамотно, без понимания сути, скопирован с других культур. Это безусловно.

- Знаете, мне скорее кажется, что кризис как раз заставит пересмотреть нарочитый отказ от «скопированных» ценностей, который стал так моден в последнее время... И понять, что под словом «западные» на самом деле фигурируют общеевропейские ценности, совершенно не посторонние для России. По крайней мере, исторически Россия как раз в период процветания начинает пытаться «пойти иным путем», а едва гром грянет - начинает возвращаться к европейскому вектору... Впрочем, суть не в этом. Главное, что мы вернулись к тому, что «бытие определяет сознание»...

- Да, нам абсолютно не помешают некоторые общеевропейские ценности. В бизнесе - в том числе. Я не сторонник крайностей, в том числе или прежде всего - в части копирования культуры. Но базовые ценности, поверьте, при ближайшем рассмотрении во всех культурах очень близки. И более здоровое общество, которое, возможно, станет и менее сытым, особенно - верхний слой, это лучше для всех нас, особенно - для будущих поколений.